Свидетель смены эпох
Веселый говор, легкая щетина на лице, из светлого дерева клюка в крепкой руке. Эти детали в облике сегодняшнего героя первыми бросились в глаза, едва он поприветствовал нас у калитки. Резной, яркой, такой же жизнерадостной, как и мужчина, который своими руками смастерил и украсил ее больше семидесяти лет назад.
Шедов Григорий Иванович – удивительно интересный собеседник. Один из старейших жителей района – свидетель смены эпох. И хотя с возрастом марьинец стал хуже слышать, но память его и сегодня хранит яркие картины детства…
– Ничего хорошего не было. Нас трое, мать одна. Война. Жили сначала на краю деревни, напротив колхозного поля. Детсада не было, и я к ней бегал. Поднимаюсь и иду в колхоз к матери. Было мне десять лет. Там были еще такие малые, катали колеса. Пока мать или ее подруга не вынесут нам картошки вареной в кармане. Ее готовили на корм колхозным свиньям, и нам перепадало по паре клубней. Горячие, только пар идет! Мы едим – и снова в догонялки.
Перед войной ясли сделали, вот тогда мы ожили. За медпунктом был каменный дом, там и сделали. Имен воспитателей уже не помню, но осталась уверенность, что было хорошо.
Совсем мало продлилась спокойная жизнь маленькой деревенской семьи. На Добрушчину наступала Великая Отечественная война.
– Немцы пришли к нам в течение месяца от начала войны, – поясняет Григорий Иванович. – Тут же оборона была. Где лес начинается и до самого Добруша. После наши отступили дальше, и ворвались враги. Сколько их было? Не сосчитать.
Пенсионер признался, что у местных мальчишек после прихода захватчиков в деревню появилась новая игра: стали пачки от сигарет, брошенные фрицами, собирать. И похвалялись, у кого их больше. Картонные коробочки, пахнущие табаком, с непонятными надписями и картинками, казались ребятам необычными артефактами в их разом изменившейся жизни.
– Немцы долго у нас не стояли, пособирали убитых при наступлении. Человек пятьдесят. И там стояли кресты березовые, за деревней, – рассказал он. – Каждой семье давали сотки земли, чтобы обрабатывали. Следили полицаи, а они дальше пошли. Коней подавали самым здоровым мужикам, чтобы работали.
Скитальцы
1943-й. Оккупанты посадили сельчан на подводы и отправили в беженство, в Новобелицу. Но маленький Гриша с родными сбежал:
– Когда шли в колонне, сосед-инвалид подговорил маму бежать. Мы схоронились за забором, и оккупанты нас не заметили. Приютила семью мамина знакомая из Гомеля.
Но еще не раз пришлось переходить от одних добрых людей к другим, пока наши люди снова не оказались в родном Марьино.
– Старая хатка встретила нас разрухой, – даже сегодня с болью в голосе сокрушается мужчина. – Все кругом разбито. Ни полов, ни окон. Но мы знали, что победа уже пришла, слышали громкие крики ура из-за леса, это давало желание жить дальше. А спасла нас… раскопанная яма с картошкой в конце огорода. Еще когда немцы отступали, они заставили маму раскрыть бурт, но так и не успели забрать припасы. Почти два месяца прошло, мы вернулись, а клубни еще там. Поэтому не голодали.
После
Семье Шедовых пришлось очень непросто. Отец сельчанина погиб еще в 1933 году, подмоги нет. Первый раз Григорий Иванович досыта наелся хлеба только в фабрично-заводском училище в Гомеле, когда подрос и отправился туда осваивать профессию маляра.
Там же наш герой получил и «корочки» радиста, поэтому в армию он уходил, уже зная, кем будет служить.
– Пришел из Бреста – на сезон поехал. Сезонным строителем, – поясняет собеседник. – Еще несколько специальностей освоил: столяра, плотника. Тогда же и этот дом «поставил». Со временем женился, дети пошли, потом выросли, разъехались. Как у всех…
Видно, разбередили воспоминания старожила. На вопрос о жене ответил только, что нет ее уже 15 лет.
– Ну, наговорил я! – покачал головой Григорий Иванович. – А вы много не пишите. Ничего выдающегося я не сделал. Радуюсь только, что до сих пор на своих ногах, могу кое-что в огороде посадить, прогуляться. Раньше в лес по грибы любил наведываться, теперь не хожу. Но хорошо, что вы приехали. Развлекли меня, поговорили. Прямо как «женщина из Интернета».
Оказалось, в гости к старейшему жителю Марьино пару лет назад заезжала российский блогер, расспрашивала о судьбе пенсионера, сельском быте и раритетах, которые он хранит. А он только смеется и поясняет: вещи – это, конечно, дело. Но главное – люди. Именно ими стоит дорожить.
