«Направо. Прямо. Направо. Налево», – команды начальника изолятора временного содержания Добрушского РОВД Олега Дормаковского звучат отрывисто и четко. Нет-нет, да и появляется некомфортное ощущение некой безысходности. Полагаю, оно присуще осужденным преступникам, конвоируемым к местам заключения. Их пробуждают серые стены ИВС, узкие коридоры и царящая в них тишина. Корреспонденты «ДК» впервые решились написать об этом режимном объекте.
– Многие путают ИВС и следственный изолятор, – рассказывает Олег Дормаковский. – Хотя какие-то общие черты есть. Например, у нас также содержатся подследственные. Однако это только часть контингента. В большинстве в камеры попадают те, кто по решению суда должен отбывать административный арест, а также лица, занимающиеся бродяжничеством. Здесь устанавливаем их личности, с помощью дактилоскопии (снятия отпечатков пальцев – ред.) проверяем на причастность этих людей к совершению преступлений.
Освобождение одних «сидельцев» и водворение в камеру других здесь дело привычное. За последний год в изоляторе побывало 1148 человек. Подозреваемых в совершении преступлений, прогульщиков из числа обязанных лиц, индивидов без определенного места жительства. У каждого – своя история, свой путь. С ней начальник ИВС обязан знакомиться по долгу службы.
«Постоялец» одной из камер – гражданин Таджикистана. Пытаясь добраться на родину из Санкт-Петербурга, в пункте пропуска «Веселовка» он предъявил пограничникам паспорт родного брата. А потом искренне удивлялся: как стражи границы смогли найти отличия между ним и личностью на фото? Ближайшие три месяца житель солнечной страны проведет в СИЗО, а потом будет депортирован из страны.
В соседней камере – подозреваемый в краже пожилой добрушанин. Синева татуировок на руках и шее выдает: нахождение за решеткой для него не в новинку.

Люди, сидящие в камерах, ведут себя по-разному. Одни с нетерпением ждут положенной прогулки в огороженном дворике, где можно побаловаться табачком (в камерах курить запрещается – ред.). Другие с явной неохотой каждое утро под конвоем отправляются на работу.

– Более 30 лет в тюрьмах провел, – подтверждает Олег Дормаковский. – Можно сказать, наш постоянный клиент. Все статьи Уголовного кодекса и законодательство в области уголовного права знает как заправский юрист.
По словам собеседника, большинство прошедших через ИВС ему известны не понаслышке. Каждого он знает по имени-отчеству, владеет и информацией об их жизни. Это и неудивительно: в системе МВД Дормаковский с начала 2000-х. С одними законоотступниками сталкивался еще будучи следователем, с другими работал в уголовно-исполнительной инспекции. Новички здесь редки. В основном – хулиганы и дебоширы. Именно у тех, кто попал в поле зрения правоохранителей впервые, и есть, по мнению собеседника, реальный шанс на исправление. Главное, его не упустить.
В камерах – минимум комфорта. Спальное место, небольшое зарешеченное окно под потолком. С некоторых пор «сидельцам» выдается матрас с бельем. Никто не запрещает спать в дневное время, читать книги. Их, кстати, в кабинете начальника целая стопка.
Не жалуются постояльцы изолятора и на качество питания. Трижды в день им привозят пищу из ресторана. Норма довольствия – половина базовой величины в сутки. И хотя шашлыком, как в фильме о Шурике, здесь не потчуют, рацион многих за стенами изолятора был гораздо аскетичнее.
– Многие из суточников-обязанных работают во время отбытия ареста, – говорит начальник ИВС. – Если предприятие в черте города – утром сопровождаем их до рабочего места. Вечером водворяем в камеру. А за счет чего им питание оплачивать?!
К каждому из своих подопечных Олег Дормаковский относится одинаково. Говорит: здесь нет более или менее виноватых.
– Тяжело было поначалу, потом привыкаешь, – делится он. – Бывает жаль тех, кто попадает по глупости и осознает это. Но есть и те, кто, даже совершив убийство, особо не раскаивается.
Сергей ЧАЙДАК
Фото Евгения УСТИНОВА